— В порядке, — глухо ответила девушка как раз оттуда, где шевелились.

А Моня — тоже оттуда же — жалобно курлыкнул:

— Курлык!

— Потерпи немного, малыш! — попросил я. — Сейчас осмотрюсь что тут к чему…

Первым делом, конечно, нужно было оценить степень опасности. А ещё меня тревожил наш альтан хамгалчид — он не подавал признаков жизни. Нужно было осмотреть его. Но сделать это было не просто — тут было темно.

Если наверху на стенах хотя бы были светлячки, то тут не было абсолютно ничего! Ни одного источника света!

Отсутствие света к тому же мешало оценить обстановку на предмет опасности.

Единственное, что я мог — слушать. Прислушиваться к звукам. А звуки, кроме шевелений Юнмей и Мони, были тревожащие — с разных сторон доносилось шуршание, постукивание, едва слышное шипение и бульканье…

Воображение тут же нарисовало Кутуруку, выползающего из болота.

Правда запаха болота не было. Запах был сладковатый и как ни странно, цветочный.

Он тут под землёй в недрах горы был настолько чужеродным, что просто не укладывался в сознание и вызывал тошноту.

В горле встал ком, а по спине пробежал холодок.

Нужен был свет! Срочно! Хоть мало-мальский источник света!

И тут я хлопнул себя по лбу: ну не дурак ли я? У меня же есть индивидуальный фонарик!

Не медля больше ни минуты, я достал нож Тосиюки — нож Убийцу демонов и приказал ему:

— Свети!

Нож, естественно, вспыхнул. И от нас в разные стороны отпрянули бестелесные тени.

Понятно, что внезапно вспыхнувший ярким светом нож ослепил и нас. Но меня успокаивало одно: и того, кто отбрасывал отпрянувшие тени, нож тоже ослепил.

Я прищурился, прикрыв глаза раскрытой ладонью, чтобы они побыстрее привыкли к свету, и осмотрелся. И понял: мы удачно упали! Несмотря на то, что однозначно попали по полной!

Удачно — потому что по доброй воле ни один крысоподобный хархнууд сюда не сунется, ни один Агуйн Баавгай не придёт. И дело тут совсем не крутых виражах спуска.

Дело было в том, кто именно жил в этой пещере.

И вот тут нам повезло во второй раз — наш альтан хамгалчид всю дорогу изо всех сил пытался затормозить. И ему это в какой-то мере удалось. А потому он остановился практически сразу после спуска и не дал нам пролететь дальше — он упал и перекрыл нам дорогу. И мы, ударившись об него, не долетели до гнезда той мрази, которая тут жила и охотилась.

Не долетели немного. Но и этого было достаточно, чтобы попытаться спастись. Потому как если бы мы попали в само гнездо, у нас не было бы ни одного шанса.

Пещера, в которой мы оказались… Или точнее, подземный зал был огромен. Высокий свод и сталактитами оплывшие стены. А среди них дырки — возможно такие же, по которой прилетели мы. В свете фонарика эти дырки виднелись чёрными провалами, в то время как стены поблескивали влагой.

На дне подземного зала озерцом разливалась антрацитовая мгла. Свет от кинжала не отражался от неё, а полностью поглощался ею.

Я в первый момент подумал, что это озеро. Тем более, что стены казались влажными. Но когда пригляделся, понял, что там совсем не вода.

Мрак шевелился, шуршал и, как ни странно, булькал.

Чтобы разглядеть получше, я направил нож на озеро, и оно зашипело и как будто продавилось под светом.

Мои глаза к тому времени уже привыкли к свету, и я разглядел огромных пауков, сцепившихся в один клубок. Но это были не знакомые нам членистоногие, пусть и огромных размеров. Это были именно сгустки тьмы, тени, которые выглядели, как пауки.

Вспомнил отпрянувшие тени, когда я «включил свой фонарик», и понял, что это они и были — пауки из черного озера. И они в тот момент уже готовы были напасть на нас.

К нашему счастью, они не спешили. А куда им спешить? Их жертвам никуда было деться. Более того, жертва даже понять не могла, кто её сожрал.

Почему я был уверен, что нас сожрали бы?

Да потому что они уже начали жрать альтан хамгалчид.

Наш верный мохнатый страж не пережил стремительного спуска.

Но он перед своей смертью сослужил нам последнюю службу — прикрыл нас своим могучим телом.

Обстановка была ясна. Мы оказались в смертельной ловушке. И выбраться из неё было невозможно — невозможно было добраться ни до одной дыры. А ведь про бобслейским трассам нужно было ещё и поняться! И это в тот момент, когда нас будут преследовать!

А преследовать будут! Наверняка ведь эти пауки считают нас своей добычей? А раз так, то вряд ли они добычу упустят.

Но и погибать, не закрыв иномирную щель, я не собирался.

А направил нож в озеро и приказал:

— Сдохните!

Я вложил в приказ всю силу своего желания спасти дочь, оградить её от бед, сохранить родной мир, да и этот мир тоже! Я вложил в приказ свои чувства к Изуми, чувства к друзьям. Я собрал весь свет своей души и отдал приказ…

Нож вспыхнул так ярко, как не светил ещё никогда. И от этого свет он начал плавиться.

Но и тьма в озере начала выгорать.

Искры забегали по членистым мохнатым телам. И тела от этих искр исчезали, обращались в пепел, который тоже от света рассыпался в ничто.

Рукоятка ножа накалилась, но я не отпускал и не гасил пламя. Я продолжал выжигать нечисть до последнего кусочка пепла. Пока все пауки не закончились.

И в свете догорающего ножа я увидел, что на дне озера тоже есть проход.

Я не знал, куда он ведёт. Но до него мы теперь могли добраться.

_________________________________

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Вспомнилась история с грибами. Как-то майор отправился с друзьями за грибами. Едут вдоль леса, там, где грибные места, а там вдоль дороги стоят припаркованные машины.

— Да здесь людей больше, чем грибов! — сказал товарищ и проехал дальше.

Остановился там, где не было машин.

Зашли в лес и не нашли ни одного грибочка.

Людей тут не было, но и грибов тоже.

Глава 12

Убедившись окончательно, что альтан хамгалчид мёртв, я протянул руку Юнмей

— Пойдёмте! Будем выбираться отсюда.

Однако Юнмей, остановившись около окровавленной и уже немного погрызенной морды мохнатого стража, погладила по высокому, поросшему густой шерстью лбу и сказала с тяжёлым вздохом:

— Надо было и его шерсть вплести в нить… — А потом добавила, обращаясь уже к мёртвому зверю: — Прости меня, что я перестала прясть твою судьбу. И спасибо большое! Ты до конца защищал нас! Пусть духи земли примут тебя с радостью и одарят тебя самым тёплым и красивым мехом!

— Курлык! — поддержал её Моня, прихромавший, пока Юнмей говорила свои слова.

Я тоже попрощался с мохнатым стражем.

— Прощай, брат! — сказал я ему. А потом повторил за Юнмей: — Пусть духи земли примут тебя…

Мы постояли немного, отдавая последний долг зверю, ценой своей жизни защитившему нас. А потом я поторопил:

— Нужно выбираться побыстрее. Нож почти весь оплавился. Осталась практически одна рукоятка. Скоро свет погаснет.

— Куда пойдём? — спросила Юнмей.

Я оглянулся ещё раз — вдруг пропустил какой-то проход. Но ничего не изменилось — дыры в стенах были нам недоступны, туда без альпинистского снаряжения не добраться. Да и крутой спуск, по которому мы съехали, тоже без спецподготовки не пройти.

Доступен нам был только один выход из этого мрачного места. И располагался он в центре ямы. И именно оттуда доносился цветочный запах.

Как же мне не хотелось туда идти! Все мои чувства вопили об опасности! Но оставаться на месте мне не хотелось ещё больше. Да это и не имело смысла.

А потому я махнул рукой в сторону чернеющего провала в центре бывшего паучьего озера:

— Туда!

Юнмей уже пошла было за мной, но вдруг вернулась, достала гребень и провела им несколько раз по длинному меху альтан хамгалчид.

Собрав с гребня небольшой пучок шерсти, она сунула её вместе с гребнем в сумку и, повернувшись ко мне, решительно сказала: